Отрадно то, что голос Павла Смеяна услышать можно в эфире музыкальных радиостанций по-прежнему часто – песни «Непогода» и «Тридцать три коровы» в его исполнении из фильма «Мэри Поппинс, до свидания» оказались, как говорится, вне времени, став «визитной карточкой» певца. В этом культовом телефильме 1980-х голосом Павла говорил и Роберт Робертсон («мистер Эй») – персонаж, сыгранный актёром из Эстонии Лембитом Ульфсаком – Павел целиком озвучил его роль.
В течение многих лет голос Павла Смеяна звучал со сцены Московского театра имени Ленинского комсомола (так в то время именовался театр «Ленком») в легендарной рок-опере «Юнона и Авось», в которой артисту доверена была роль Главного Сочинителя; были концерты групп «Виктория», «Рок-Ателье», «СВ», «Апостол», «Чёрный кофе» с участием Павла; были работа на радио, роли в кино и озвучание компьютерных игр... Творческий диапазон Павла Смеяна – музыканта, певца, композитора и актёра оказался широк!
Слова «Жить, хочется жить и всё, что я предпочитаю - это жить хорошо...», вынесенные в подзаголовок публикации - это строка из песни Павла Смеяна «Выть, пить, жить!» цикла произведений философского содержания «Апостол # 1», изданного на виниле в 1992 году ограниченным тиражом. Это была единственная сольная виниловая грампластинка артиста...
Вспоминает музыкант и композитор Борис Оппенгейм, много лет работавший вместе с Павлом Смеяном:
- Был конец 1970-х годов. Если точнее, год 78-й или 79-й, когда я познакомился с Пашей. Братьям Павлу и Саше меня представил Юра Титов, который на ударных играл в «Виктории». В этой группе Александр был вокалистом и бас-гитаристом, а Павел на саксофоне играл и пел.
- Павел и Александр Смеян были близнецами...
- Да, они близнецы, но по характеру разные и взаимоотношения между ними были, как говорится, от любви до ненависти…
- А кто из них был лидером?
- Вы знаете, я не могу точно сказать: кто был лидером. Они дополняли друг друга, а иногда могли и разругаться серьёзно...
Они оба оканчивали «Гнесинку», на эстрадном отделении учились. А я - на классическом, немного раньше окончил училище. Но ещё в годы учёбы мы все вместе тусовались. Так что, знакомы были и ранее, но взаимоотношения эти были не более чем «Здравствуйте!» и «До свиданья!». А когда уже стали играть вместе - в «Рок-Ателье», нашли общие точки соприкосновения в музыке…
- В чём они проявлялись?
- Мы любили разную музыку, разные группы любили слушать, но всех интересовала, так сказать, более продвинутая музыка - джаз, джаз-рок, рок. Самое интересное: нас интересовала музыка, которую мы сами не исполняли никогда! Мы пытались, но не получалось... С нами, в группе играл своеобразный такой артист, которого все знают под именем Крис Кельми. И он тянул совсем в другую сторону, поп-музыка его больше привлекала, отчего страдала наша тяга к джаз-року. Поэтому, в итоге, звучание у нас было «приджазованным» с элементами рок-музыки.
Но надо отдать должное Крису Кельми, так как благодаря его организаторским способностям мы и пришли работать в театр. Кельми вовремя подсуетился, узнав, что театр покинула группа «Аракс» и на пустое местечко предложил нас.
- Как быстро вошли в театральный репертуар? Что оказалось неожиданным, наиболее сложным?
- Если бы мы быстро не вошли в репертуар, мы бы и не работали в театре. За рекордно короткий срок - где-то за неделю - сделали рок-оперу «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». В отношении музыки, особых сложностей не было. Другое дело, для нас новым стал сам уклад театральной жизни. Мы людьми подневольными оказались: не солировали на сцене, подчиняясь партитуре спектаклей, зависимы были от репертуара театрального. Мы играли рок-оперы - жанр, который далёк от джаза, соула, от джаз-рока, который нас привлекал...
- Помимо работы в театре группа успевала гастролировать, песни записывать, пластинки выпускать...
- Это нужно было делать обязательно! Появлялось «окошко» - выезжаем на гастроли. Бывало, вместе с Александром Абдуловым и Леонидом Ярмольником ездили. У них была, как в то время говорили, «борьба с нуждой» - творческие встречи со зрителями. А мы вторым отделением выступали. На гастролях в разных городах, если был свободный вечер, то устраивали концерты группы. Программа состояла из песен, написанных и Смеяном, и Кельми...
- В театре Павел вышел на сцену не только в качестве певца, но и актёра...
- Да, благодаря Марку Захарову Паша предстал на сцене актёром! Захаров увидел в нём что-то необычное, нашел, какой-то его нерв… Марк Захаров - экспериментатор. В его спектаклях музыканты могли что-нибудь сказать или, допустим, пройтись по сцене во время действа… В общем, он всегда придумывал что-нибудь оригинальное и неожиданное. Вот и в «Юноне и Авось» он увидел образ Сочинителя, роль которого стал играть Паша. До сих пор эта роль существует и, насколько я знаю, то, что делал Паша один, сейчас исполняют два актёра... Так как пел Паша в «Юноне», я думаю, никто и никогда не споёт. Паша обладал мощной энергетикой!
- Работа на сцене театра его характер как-то изменила?
- Конечно. Павел очень многому научился у актёров, у Захарова. Да и не только ему, всем нам, музыкантам, кто был заинтересован, естественно, театр открыл много нового! Паша уже стал себя видеть, ощущать артистом, а не только музыкантом. Даже, как говорится, «звёздность» у него появилась, но в хорошем смысле этого слова.
Мы одногодки с Пашей и характеры у нас похожи - «взрывные». Много у нас с Пашей зодиакального общего. Иногда могли в какую-нибудь историю впутаться… Может быть, Паше надо было немножко гибче быть, сговорчивее… Тогда, возможно, не было бы и конфликта с Захаровым… Но Павел - человек прямолинейный, правдолюб, даже, я бы сказал, правозащитник в каких-то случаях. Он не шёл на компромиссы. А, может быть, нужно в какие-то моменты идти на компромиссы…
- Павел, ведь, уходил из театра на довольно продолжительный период. И в эти годы Вы вместе работали в оркестре Максима Дунаевского и группе «СВ»...
- Да, совершенно верно. У нас в какой-то период начались противоречия с Крисом Кельми, который вместо того, чтобы делать что-то новое, плёл интриги и в итоге сам пострадал от этого. Он сначала убрал одного музыканта, потом другого, а потом ушёл Паша. Настало время, я тоже ушёл из театра. Действительно, была вместе с Пашей работа в оркестре Максима Дунаевского, в котором пели и Ира Понаровская, и Андрюша Давидян. Потом было предложение от Вадима Голутвина в группу «СВ», которое я также принял...
- А ваши песни Павел Смеян исполнял?
- Нет, мои песни он не пел. У меня не так много песен. Не было у меня цели писать песни и получать авторские как композитор. Мне хотелось поработать с Николаем Караченцовым - чтобы он исполнил мои характерные песни. Я находил интересные тексты. Как говорится, «цепанул» меня текст - написал музыку. Показываю Николаю Петровичу песню. И если ему она была созвучна, записывали. Правда, очень редко мы писали, потому, что выцепить Караченцова на запись при его постоянной занятости непросто... Хотя саму запись осуществить было легко. У меня же студия своя при театре - студия «БОП», были все возможности для записи.
- И Павел у вас записывался тоже...
- Студия была хорошая. Я её серьёзно раскрутил. Можно сказать, все у меня писались, разве что, кроме Аллы Пугачёвой. Все сидели на знаменитом чёрненьком диванчике... Студия много кого видела... Ну, а потом умерла эта студия по каким-то причинам объективным ли, субъективным ли… Пришло время, как говорится.
Павел сделал много записей у меня на студии - практически все свои работы. За исключением тех, которые он писал для телевидения, на «Мелодии», в кино на «Мосфильме»... Везде надо было арендовать студии, подстраиваться под их график. А здесь, как говорится, всё при театре. Паша и свою последнюю работу - рок-оперу «Слово и дело» по повести Алексея Толстого «Князь Серебряный» записывал у меня. Я бы даже сказал, что это не рок-опера, а оратория была, серьёзный опус, состоящий из нескольких частей. Но, к сожалению, воплотить его на сцене не получилось. Я представлял эту работу спектаклем, а Паша видел её в анимационном плане - он хотел мультфильм сделать, используя современные технологии в анимации, изучал их.
- У вас с Павлом Смеяном и Крисом Кельми до этого был совместный опыт в мультипликации - музыка к мультфильмам «Пёс в сапогах» и «Парадоксы в стиле рок»...
- Это другое... Какой это опыт?.. Только музыка наша и всё. Либретто, стихи другие авторы сочиняли... Кстати, как выяснилось, всю музыку к мультфильму «Пёс в сапогах» Крис Кельми оформил на себя. Мы все писали музыку, а Крис Кельми взял и на себя оформил авторское право. Ну, Бог ему судья.
- А запись «Слово и дело» Павел успел завершить?
- Да, работа закончена полностью, но так и осталась на дисках. Возможности издать её, насколько я знаю, не было до сих пор. Я бы хотел, чтобы «Слово и дело» услышали. Предлагал Паше сделать, может быть, сначала радийный вариант, выпустить пластинку, а потом уже сценически или в анимации воплотить...
- Вы многократно наблюдали Павла Смеяна во время записей. В чём была особенность его работы в студии, у микрофона? Некоторые артисты записываются, как готовится, сходу, другие долго с текстом или музыкой работают, разные варианты пробуют...
- Как говорится, мучительно у него ничего не было! Потому, что он уже всё представлял перед тем, как прийти на запись. И очень быстро входил в материал. Помню, так было и в период работы в оркестре Максима Дунаевского, и в театре. Мне кажется, когда мы - группа «Рок-Ателье» - записывались в разных студиях, то проблемы, скорее, были у нас, музыкантов, нежели у Паши записать вокал. Потому, что у нас всегда были разногласия и в ритме, и в каких-то ещё музыкальных тонкостях. Хотя, по сути, надо было садиться и играть.
- Вы много лет знакомы с Павлом, вместе выступали - и театр, и гастроли группы. В жизни, как говорится, в повседневности каким был Павел Смеян?
- Весёлый, жизнерадостный человек. Хотя и мрачноватым иногда был... Вы понимаете, когда мы познакомились, всем нам лет по 25, а то и меньше было - самый возраст «потусоваться»... Мы все были близки в интересах, да и время было весёленькое такое... Порой, в чём-то переубедить Пашу было сложно. Он упёртый человек. Хотя, от ссор и разногласий отходил очень быстро... Павел был артист! И хорошо, что он вышел из этой, так сказать, вокальной истории в артистическую среду...
Я вам без всякого пафоса скажу, что о Паше часто вспоминаю. У меня ощущение, что этот человек где-то на гастролях долгих, где-то в другой стране... Я до сих пор не могу осознать, что его нет... То же самое могу сказать и об Андрюше Давидяне, с которым много лет знаком был. Андрей ушёл от нас совсем недавно...
Было бы здорово, если б организовали концерт в честь Павла Смеяна, как это принято делать к значимым датам. Но чтобы не формальным мероприятием стал он, а искренне: концерт памяти... Помню, один раз был уже такой концерт - вскоре после того, как не стало Паши. Единственный концерт...
Одной из последних песен в репертуаре Павла Сменяна была «Девонька» композитора Рустама Неврединова на стихи Олеси Борисовой, посвящённая Людмиле Поргиной - супруге Николая Караченцова.
Как-то на концерте перед исполнением песни «Девонька» Павел Смеян говорил о том, что есть у него «замечательный друг, которому сейчас очень тяжело – Николай Караченцов. А у Николая - незаменимый человек в жизни – его жена. И она рядом с ним в самые трудные минуты... Николай Петрович всегда называл и называет свою Людмилу – девонька. И когда он вышел из комы, конечно же, его девонька была рядом... Порою, человеческий мозг ассоциирует реальность с божественным... Так и Николаю в момент пробуждения почудилось, что это вовсе не жена его рядом, а Богородица...»
«Девонька»
(Рустам Неврединов - Олеся Борисова)
О том, как была написана песня «Девонька» и о сотрудничестве с Павлом Смеяном в интервью сайту «Retroportal.ru» рассказывают авторы песни - композитор Рустам Неврединов и поэтесса Олеся Борисова.
Рустам Неврединов: «Когда с Николаем Караченцовым случилась беда - актёр попал в автомобильную катастрофу, вся страна переживала... А его жена - Людмила Поргина, считаю, совершила настоящий подвиг. Может быть, подвиг незаметный, но она поступила как настоящая жена, которая буквально вынянчила Николая, с того света забрала... Она сделала всё, чтобы вернуть Николая Караченцова в общество. И результат мы видим: сейчас Николай вполне адекватный, нормальный человек. Мы общаемся с ним. Мы его любим и относимся к нему также, как и относились раньше. И всё это, в первую очередь, благодаря его Людмиле.
У меня с Олесей, можно сказать, одновременно возникло желание написать песню. Даже не могу вспомнить, кто из нас первый предложил идею... Процесс создания песен в нашем тандеме, признаться, необычен. Когда мы обсуждаем какую-то идею, я, как правило, начинаю сочинять музыку. Олеся может её забраковать, а может в какой-то момент сказать: “Да! Вот то, что мы хотим! Здесь я чувствую стихи, слышу их!.. На эту мелодию буду писать…”. И через некоторое время появляется песня... Таким вот образом и была написана песня “Девонька”. Олеся очень быстро пишет стихи. Я думаю, она их считывает откуда-то…»
Олеся Борисова: «Я считаю, что музыка и стихи на Земле этой написаны одной рукой... Стихи в музыке уже как-бы присутствуют, внутри музыки изначально есть, лишь надо их услышать... Поэтому у нас с Рустамом практически во всех песнях первой звучит музыка. Отдельно стихи очень редко пишу.
И вот, я слушала мелодию, которую играл Рустам и возникла ассоциация: яркий свет! Слова эти и стали первой строкой песни... Часа через два стихи были написаны. Конечно, кое-что затем дорабатывалось, оттачивалось, но это уже, так сказать, в мелочах...»
Рустам Неврединов: «Слова, которые в тот момент возникли у Олеси: яркий свет, венчание, Богородица… она, наверное, не то, чтобы угадала, а, наверное, услышала... Все слова в этой песне в точку! Ведь образ “женщины с ребёнком” в опере “Юнона и Авось”, в которой много лет вместе играли Николай Караченцов и Людмила Поргина - это, по сути, образ Богородицы, воплощённый на сцене “Ленкома”…
Поэтому, и в , который я сделал на песню "Девонька" некоторое время спустя, есть отрывок из "Юноны и Авось" и видео Николая Караченцова "Молитва". Виден женский силуэт - образ в облаках, в тумане: Она появляется... Потом яркий свет, о котором в стихах говорится... А Он остаётся один в комнате... Один... И на белой стене икона Иисуса Христа… А Он молчащий... Обратите внимание на то, что Он молчит там, в клипе - Он потерял голос...
Песню “Девонька” Николай Караченцов и Людмила Поргина впервые услышали, когда мы с Олесей встречали их с поезда по возвращении из Риги, с отдыха. Во время поездки в машине включили им запись песни в демо-варианте, в моём исполнении. Песня была воспринята сразу. Николай Петрович плакал в машине, слушая её… Позже Люда рассказала мне о том, что Николай практически ежедневно включает эту песню. И каждый раз плачет… И так на протяжении месяцев шести… А потом по предложению продюсера Максима Фёдорова песню “Девонька” решено было показать Павлу Смеяну!
И вот, 28 декабря 2006 года в дом к Караченцовым были приглашены Олеся Борисова, я, Павел Смеян, Максим Фёдоров, композитор и поэтесса Елена Суржикова и ещё несколько гостей. В этот вечер я и познакомился с Павлом. Все вместе слушали песню. И Паша сказал: “Всё! Я её пою! Но сделаю свою аранжировку”. Затем Павел, часто звонил нам с Олесей, советовался. Мы с ним неоднократно встречались. И он показывал, как работает над песней. Вот то, что мне понравилось: Паше очень важно мнение авторов! Он буквально каждый эпизод песни нам демонстрировал…
Песня получилась, как мы считаем с Олесей, в его исполнении очень трогательной, интересной. О том, как в феврале 2007 года проходила её запись в студии “Ленкома” вскоре показали по “НТВ”. Вот так песня вышла в эфир.
В театре “Ленком” песню “Девонька” в исполнении Павла Смеяна впервые услышал и Николай Караченцов - вместе с сыном Андреем он присутствовал на записи. А в мае того же года в зале “Пушкинский” был большой концерт “Звёзды сошли с небес” в поддержку Николая Петровича, в котором Павел Смеян впервые пел эту песню со сцены…
И ещё я хочу сказать о характере Паши. С самого начала нашего знакомства поражала его душевность! Павел ценил дружбу. По-моему, заповедь “Возлюби ближнего своего как самого себя” он понимал и выполнял очень верно. С ним было легко общаться. Он был скромен и лёгок на подъём…
Помню, Павел категорически отказался от гонорара, когда пел перед вдовами погибших сотрудников “Альфы” в театре “Альфа-арт” при Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора. Он сказал тогда: “Господь нуждающемуся всегда даст денег. А в ситуации, когда я выступаю перед такими людьми, денег не возьму!” А, ведь, Паша пел не одну или две песни - у него была концертная программа!.. В этот вечер мне довелось представлять Павла зрителям. Он попросил не говорить “певец Павел Смеян”, а представить его как артиста театра “Ленком”. Я думаю, он гордился этим званием: быть актёром “Ленкома”».
Олеся Борисова: «После песни “Девонька” мы с Павлом хотели записать целый альбом, начали подбирать песни... Павел очень надеялся на выздоровление, верил в то, что преодолеет болезнь... Но не получилось...»
В 2007 году к своему 50-летию Павел Смеян подготовил компакт-диск «Выдержанное вино», обложку которого придумал сам. В этом сборнике он хотел представить популярные песни из фильмов и спектаклей - «Непогода», «Ветер перемен», «Тридцать три коровы», «Цветы на дорогах войны», «Вакханалия азарта» и, конечно же, «Романс морских офицеров» из легендарной рок-оперы «Юнона и Авось», но в новых аранжировках, которые Павел сделал в 2006 году. Увы, тогда этот компакт-диск так и не увидел свет...
И вот, в 2017 году, как поведал сайту «Retroportal.ru» продюсер Максим Фёдоров, крупнейшая российская музыкальная компания намерена издать и сборник «Выдержанное вино», и цикл Павла Смеяна «Апостол # 1», и «уникальную коллекцию - более ста песен, которые записал Павел Смеян за годы своей творческой деятельности. Это произведения, написанные самим Павлом, а так же плоды его сотрудничества с Максимом Дунаевским, Григорием Гладковым, Александром Клевицким, Рустамом Неврединовым, Александром Журбиным, Дмитрием Даниным, Татьяной Островской, Юрием Чернавским и многими другими композиторами.
Альбомы представлены на цифровых витринах iTunes, Google Play Музыка, Яндекс Музыка и других интернет-ресурсах».